В восьми вёрстах к юго-востоку от Урги (ныне – Улан-Батор) экспедиция пересекла последнюю Монгольскую реку на своём пути – дальше начинались засушливые холмистые равнины. Путешественники подходили к пустыне Гоби.

Егор Петрович отмечал резкое изменение климата: “Растительность тоже скудеет: это уже начало Гоби; вода в колодцах горьковатая, солёная, стоячая; почва покрыта мелким гравием, как речные отмели; трава жидка, тоща; попадается ковыль и кустоватая акация, напоминающая мимозу в лучших местах пустыни Нубии”.

Пустыня Гоби (фото: "1000 лучших мест планеты")

Погодные и географические условия перестали представлять для экспедиции опасность, однако появились серьёзные неудобства: вода была стоячая, оттого неприятная на вкус и запах – скот отказывался её пить. Приходилось искать ручьи.

Пустыня Гоби (фото: журнал "Китай", №5)

Посещая станцию за станцией, Егор Петрович продолжал изучать монгольскую культуру. Он отмечал исключительно кочевой образ жизни, без какого-либо намёка на осёдлость. Поразили его также и особые монгольские пляски, которые Егору Петровичу было тяжело назвать танцем в привычном смысле: "Пляски собственно нет у Монголов; у Чахар и даже у наших Бурят есть какие-то штуки и кривлянья; но, не знаю, можно ли их признать за танцы? Вот что это такое: когда большое веселье, во время свадьбы, например, то двое из гостей выходят на сцену, и, под напев других, стоя на месте, ударяют ногами в такт, но не так, как это делает весь пляшущий люд, – иначе я, не обинуясь, назвал бы это танцами, – нет, вся штука состоит в том, чтобы приноровить удар правой ноги одного в левую ногу другого, и непременно пяткой в пятку. Можете себе вообразить, что из этого выходит! Как бы искусны ни были фокусники этого рода, но все же усилия их ясно выражаются во всех движениях, пот градом катится с лиц; это не пляска, не потеха, а просто, пытка; словно двое беснующихся бичуют друг друга".

Карта Китайской Империи (рис. Н.И. Кравченко - "Китай", 1904 год)

По пути экспедиция проходила станции Бумбатту (ныне Бумбат) и Мукотту. На них была всё та же проблема с водой – имелась только стоячая, поэтому путешественники сами обустраивали ближайшие ручьи, если таковые имелись. Там же Егору Петровичу рассказали легенду о кузнице Чингисхана, которая находится на горе Дархан. Подтверждений существования Ковалевский так и не нашёл, однако спутник клялся, что по ночам оттуда доносится звук ударов молотом по наковальне.

Недалеко от станции Шара-шароту среди участников экспедиции возникли разногласия о дальнейшем пути: идти через Аргалинские пески или по купеческому тракту. Было решено отправить гонца в Ургу, чтобы урегулировать ситуацию. В итоге было решено идти по второму пути.

Вскоре перед путешественниками предстало уникальное зрелище: огромная гряда гранитных камней, рядом с которой располагался настоящий оазис с водой и деревьями. Наличие последних очень сильно удивило Егора Петровича, ведь в Монголии большой дефицит древесины и их уже давно должны были срубить. Оказалось, это место считается у монголов священным и они сами их не срубают, и другим не позволяют.

Рабочий ослик (рис. Н.И. Кравченко - "Китай", 1904 год)

По пути в пустыню Гоби (словом "гоби" монголы называют не только конкретную географическую зону, а вообще засушливое и пустынное место) экспедиция встретила измождённый китайский караван, спасением которого стали обычные сухари.

О сухарях Егор Петрович писал так: "Кстати, о сухарях: это предмет чрезвычайной важности для всякой экспедиции в пустынные края, и пoтoму на него должно быть обращено всё внимание начальников экспедиции. Всякому известно, как вредны заплеснившиеся сухари".