Хуайлай

Экспедиция прошла почти весь свой путь. Между Ковалевским и Пекином осталась всего одна точка маршрута – город Хуайлай.

"Оставя Сянь-хуа-Фу, мы несколько времени ехали по направлению Ян-хе (хе – значит река), которая с шумом катит свои быстрые и мутные воды. В настоящее время она мелка; но во время периодических дождей разливается на большое пространство, потопляет окрестные поля и иногда разрушает утлые жилища земледельцев. От неё проведено множество канав для орошения полей несколько мостов, громадной, циклопической работы, на арках, перекинуто через Ян-хе; но эти мосты, сооруженные в давние времена, остаются без поправки; огромные камни, скреплённые железными шипами, ocели, другие торчат стоймя; спуск и подъем круты, ухабисты; во время мелководья реки, – их объезжают бродом.

В Китае дух разрушения парит повсюду; время осиливает человека, ослабевшего, обедневшего, который кое-как живет со дня на день".

Впитав по дороге всё, что рассказывали и показывали монголы, Егор Петрович начал активно наблюдать за китайцами. И первое, что он увидел, был способ спуска тяжёлых повозок с возвышенности, будь то естественная или искусственная.

"3амечателен способ спуска тяжёлых повозок с этих мостов: мулов отпрягают и одного из них прицепляют сзади, к оси; мул упирается, пятится слегка, и повозка спускается благополучно; но для этого надо привычного мула.

Помню, как однажды, в Сибири, мой лакей, немец, за неимением тормоза, который сломался на предшествовавшей станции, вздумал употребить этот новый способ спуска экипажа; ямщик равнодушно глядел на китайскую штуку, приводимую в исполнение немцем; но штука плохо удалась: экипаж стремглав полетел с горы; лошадь тольк ускоряла его бег, беспрестанно ударяясь об задние рессоры, пoкa наконец не сшибло ее с ног. И лошадь, и экипаж сильно пострадали от этого китайского нововведения. С тех пор, немец мой знать не хотел ничего китайского, даже стал приготовлять рис, не по-китайски, на парах, в коробке, а просто по-немецки, в кастрюле, доводя его до жалкого раствора каши."

В самом городе Егор Петрович почти не сотавался, путешественники предвкушали завершение долгой экспедиции.

Ландшафт в Хуайлай довольно резко меняется. Егор Петрович пишет об этом так: "С половины дороги, от Сянь-хуа, начинаются горы; дорога обрывиста, камениста, пробита с величайшим усилием, в утёсах и в иных местах до того тесна, что с трудом можно разминуться с бесконечными рядами навьюченных каменным углём ослов, которые шли сами собою, никем не управляемые.

Наконец, мы достигли крепости Цзи-минъ-и, лежащей у подошвы высокой, скалистой горы Цзи-минъ-шань. Отсюда начинастся каменноугольная формация, которая особенно развита в окрестностях Пекина."

На высотах, едва доступных Цзи-минъ-шани стоит буддийская кумирня, очень красивая, по крайней мере издали; жёлтая черепица кровли со вздёрнутыми к верху краями, ярко блестела на солнце, словно позолоченная. Надо сказать, что здесь на всё есть правило, порядок, от которого никто не отступит: таким образом, жёлтую, покрытую глазурью черепицу можно видеть только на дворцах Хуан-ди и кумирнях; знатные Китайцы, князья и министры употребляют для своих жилищ зелёную черепицу, а все остальные обыкновенную, некрашеную, серого цвета.

Сейчас Хуайлай имеет ещё одно название - Шачэн, которое довольно активно используется. Сейчас Хуайлай (Шачэн) - не отдельный город, а уезд городского округа Чжанцзякоу провинции Хэбэй.

Город сохранил свою историческую архитектуру и очень гармонично вплёл её в свою современную жизнь. Кроме того, Хуайлай окружает невероятная природа горного Китая.