День за днём продвигалась экспедиция по монгольским землям. Егор Петрович не видел смысла в том, чтобы вести читателя за собой и документировать в заметках абсолютно всё, ведь сам путь и природная зона были довольно однообразны.

Ковалевский писал об этом так: "Я далёк от мысли вести читателя день за днем, переезд за переездом, во весь путь от границы до Пекина, описывать направление дороги, расстояние между привалами и другие подробности, слишком единообразные и для читателя, и для путешественника. Бoлее любопытные могут обратиться к приложенному в конце книги путевому журналу, который особенно может пригодиться путешествующим по Монголии".

Бивак путешественников и станция Куфи (фото: Грум-Гржимайло "Описание путешествия по Западному Китаю" т.2)

"Благо путешественнику, если он сочувствует природе, понимает её величие и красоту и в состоянии увлечься ими, путешественнику, для которого скудное здешнее растение или обломок камня представляет предмет любопытства, которого тешит гряда облаков, яркое освещение зелени, или красиво брошенная тень от набежавшей на небо тучи – иначе, скучно будет бедному ему в этой обширной пустыне; каждый день все то же и то же: сидишь себе, покачиваясь верхом на лошади или между двух горбов верблюда".

Китайская кумирня (фото: Грум-Гржимайло "Описание путешествия по Западному Китаю" т.2)

Юрты стали встречаться чаще, и не по две-три, а целыми группами. В одну из таких встреч Егор Петрович стал свидетелем похоронного обряда монголов. Покойника одевают в лучшие одежды, оборачивают войлоком, как пелёнками, иногда зашивают в мешок, затем зовут ламу, который, по сопоставлению дня рождения с днем смерти умершего и по некоторым другим условным признакам определяет, каким образом поступить с трупом. Если это труп бедняка или обычного человека, то его могут положить на сучья дерева, если вблизи есть деревья, оставить на поверхности земли или немного прикрыть ею, обложить камнями.

Богатых монголов или знатных лам сжигают. Обряд сжигания сопровождается сжиганием благовоний, а после похорон прах собирают в сосуд и оставляют на путевых местах, чтобы проезжающие могли помолиться об усопшем. Зачастую в похоронных обрядах задействуют некоторые шаманские обычаи, несмотря на то, что последователи буддизма активно это пресекают.

Субурган и ворота в город Гумдум (фото: Грум-Гржимайло "Описание путешествия по Западному Китаю" т.2)

По мере приближения экспедиции к Баян-Цагану климат и окружающая природа начали меняться: появлялось больше озёр и речушек, всё чаще то тут, то там кружились птицы, пейзаж становился зеленее. Егор Петрович так писал об этом месте: "Цаган-Балгасу! Сколько радостных воспоминаний в этом слове для миссии, которая оканчивает здесь свое странствование по Монголии; сколько помыслов во время длинного пути об этом уединенном месте, сколько самых пламенных стремлений достигнуть его! За ним путешествие по Китаю представляется в виде приятной прогулки".

Ворота города Цзя-юи-гуань и маньчжурские девушки (фото: Грум-Гржимайло "Описание путешествия по Западному Китаю" т.2)

Сейчас Баян-Цаган не является городом, а представляет собой район в городском уезде Уланчаб, расположенном в провинции Внутренняя Монголия, Китай.

Прочные каменные стены китайских городов (фото: Грум-Гржимайло "Описание путешествия по Западному Китаю" т.2)

Хоть он и выглядит сейчас, как современный провинциальный городок, но природа в этом месте всё так же завораживает путешественников степными красотами.